Взять Новгород!
Пожар в «Эльдорадо»: так Новгородчина встречала «чужих» бизнесменов в начале 2000-х
Юрий ВАСИЛЬЕВ, Великий Новгород - Москва
Представители центра в очередной раз пришли «с войной» в столицу древнерусской государственности. На этот раз для того, чтобы ликвидировать оргпреступность, по мнению президентского полпредства, чересчур крепко сросшуюся с новгородской губернской властью
— Нет, мы же только поесть! — чуть не кричат двое крепких ребят чисто конкретного вида и выбегают из новгородского кафе, едва появившись на его пороге. Анна — одна из хозяек и по совместительству бармен («Наш в отпуске, а я по коктейлям многое умею») — растерянно застыла за стойкой с белым конвертом в руке.
— Сколько уже не приходили, странно, — простодушно объясняет она. — А я все собираю, собираю. Ребята, те, кто всегда приходил, из ЧОПа…
«Ребята» — сотрудники одного из 48 ЧОПов двухсоттысячного Великого Новгорода — в последнее время пропали не только с Аниного горизонта. Рэкет в масштабах города сделал перерыв на два, на три месяца; это в Новгороде — впервые за последние полтора десятка лет.
ПО «ЛЕРМОНТОВСКИМ» МЕСТАМ
Особняк, что на улице Стратилатовской, всей Новгородской области известен по старому названию улицы — просто как «дом на Лермонтова». Внутри дома — офисы главы ОАО «Новгородский завод стекловолокна» и ЗАО «Проектстрой» Тельмана Мхитаряна и исполнительного директора завода «Спектр» (производит телевизоры) Николая Кравченко. Об офисной природе здания, впрочем, сейчас говорит немногое: ни обычных для его парковки дорогих машин, ни людской суеты вокруг. В мае в эти офисы пришла спецгруппа Управления МВД по Северо-Западному округу с обысками. А в июле — после того как приехавший в Великий Новгород полпред Илья Кл***нов объявил Новгородскую область «самым криминальным регионом на Северо-Западе, где лидеры преступных группировок легализовали капиталы, но сохранили стиль 90-х: убийства, вымогательство, поджоги», — жизнь «на Лермонтова» прекратилась совсем.
— Или легализоваться до белых воротничков, или людей пачками стрелять. А чтобы и то, и другое одновременно, да в рамках всего одного преступного сообщества — монопольного, все контролирующего… И так пятнадцать лет, представляешь? Беспредел полнейший, — прямолинейно оценивают ситуацию правоохранители в частных беседах. Для них все уже понятно: в области много лет действует ОПС — оргпреступное сообщество, во главе его — Кравченко и Мхитарян; сфера деятельности и влияния практически весь средний и часть крупного бизнеса, расположенного в области; силовой компонент — как раз эта самая черная полусотня ЧОПов, так или иначе контролируемая «с Лермонтова»; трупов вокруг дела — немерено...
Четыре года назад новгородец Андрей Моисеев на себе пережил особенности новгородского бизнеса, пройдя через «этапы становления и оставления» оптовой торговли мороженым. Договариваться Моисеев ни с кем не стал, продержался год:
— Как группировка работала? Ну, например, приезжают к директору магазина ребята из «Приоритета» — есть у них такой ЧОП, один из многих. Приезжают со своим холодильником, а мой выставляют на улицу: «Вот тебе, директор магазина, прайс, цены нормальные, если не нужны проблемы — работай с нами, какая тебе разница?» Потом появляюсь я, директор извиняется: «Цены у них, конечно, похуже, но покой дороже». И так у них во всем.
ИГРА С ОГНЕМ
На родине первого российского ритейлера — торгового гостя Садко — покой ценится весьма высоко. Шесть лет назад, например, попробовала сюда прийти торговая сеть «Эльдорадо» — электроника, быттехника. Сначала убили Юрия Куприянова, сдавшего площади в аренду компании. Через месяц сожгли и сам магазин «Эльдорадо». Его директор Игорь Панко созвал пресс-конференцию: «Мы все равно будем работать всерьез». Игорь до того был в спецназе ГУИНа, человек не из пугливых. Через четыре месяца, однако, убили и его. Еще через четыре — еще одного арендодателя, Виктора Алексеева. Так что сеть магазинов «Электроника», контролируемая Андреем Петровским, не по паспорту известным как Реча, сохранила монополию на новгородском рынке.
В общем, понятно, почему бывший мороженщик, а ныне начинающий региональный политик Андрей Моисеев считает, что «ему еще с бизнесом повезло». Полагает так и Павел Гальченко, уже год не появляющийся в Новгороде без сопровождения двух охранников из милицейского спецназа. Павел — бизнесмен наследственный: его родители еще в перестройку основали один из первых закупочных кооперативов, а по соседству с ними площади снимал Николай Кравченко — с первым частным ларьком, «музыкой торгующим».
— То, что в городе все всех знают давно и все всем руки жмут, еще ни о чем не говорит: бизнес есть бизнес, — уверен Гальченко. — Моей компании 16 лет — столько же, сколько и губернаторству Михаила Прусака. Но ниша у нас — строительная, для ребят из сообщества долгое время неинтересная. Потому все было относительно мягко: раз в два-три года приходили с предложениями, я вежливо отказывал. Решал, в общем, вопросы.
Все было так, пока в прошлом году в кабинете Гальченко со схожим текстом не появился некто Вячеслав Забегалов. По словам следователей, он — из того же ОПС; судя по его визитной карточке, помощник адвоката, чего не скажешь по его же стальным зубам и татуировкам. Павел Гальченко отказал и ему, на всякий случай сделав видеозапись разговора. Повод для перестраховки был: за год до того ЧОП, контролируемый Забегаловым, несколько раз предлагал свои особые услуги агентству недвижимости, расположившемуся на улице Людогощей (если глядеть на администрацию, то Людогоща обтекает ее справа). В марте 2005-го офис сгорел: вбежали, бросили «коктейль Молотова», подперли дверь снаружи. Погибли три женщины-сотрудницы. Так что когда у Гальченко в один июльский день 2006-го — вскоре после знаменательной встречи — вспыхнула личная машина (в одном конце города) и цех на его производстве (совсем в другом), связать «а» и «б» для него труда не представило. Для правоохранителей, к которым он обратился, — тоже: заявление приняли, запись забегаловского визита к делу приобщили, охрану к Павлу приставили.
— Год с ними хожу, — показывает Гальченко на крепышей в черной спецназовской форме. — Сроднились уже.
А Забегалова изловили недавно, в Москве. Отправили его было в новгородский СИЗО, но там тут же организовался сходняк на тему «как жить, что говорить, на кого стрелки переводить»; потому — быстро в Питер, в изолятор ФСБ.
Юрий ВАСИЛЬЕВ, Великий Новгород - Москва
Представители центра в очередной раз пришли «с войной» в столицу древнерусской государственности. На этот раз для того, чтобы ликвидировать оргпреступность, по мнению президентского полпредства, чересчур крепко сросшуюся с новгородской губернской властью
— Нет, мы же только поесть! — чуть не кричат двое крепких ребят чисто конкретного вида и выбегают из новгородского кафе, едва появившись на его пороге. Анна — одна из хозяек и по совместительству бармен («Наш в отпуске, а я по коктейлям многое умею») — растерянно застыла за стойкой с белым конвертом в руке.
— Сколько уже не приходили, странно, — простодушно объясняет она. — А я все собираю, собираю. Ребята, те, кто всегда приходил, из ЧОПа…
«Ребята» — сотрудники одного из 48 ЧОПов двухсоттысячного Великого Новгорода — в последнее время пропали не только с Аниного горизонта. Рэкет в масштабах города сделал перерыв на два, на три месяца; это в Новгороде — впервые за последние полтора десятка лет.
ПО «ЛЕРМОНТОВСКИМ» МЕСТАМ
Особняк, что на улице Стратилатовской, всей Новгородской области известен по старому названию улицы — просто как «дом на Лермонтова». Внутри дома — офисы главы ОАО «Новгородский завод стекловолокна» и ЗАО «Проектстрой» Тельмана Мхитаряна и исполнительного директора завода «Спектр» (производит телевизоры) Николая Кравченко. Об офисной природе здания, впрочем, сейчас говорит немногое: ни обычных для его парковки дорогих машин, ни людской суеты вокруг. В мае в эти офисы пришла спецгруппа Управления МВД по Северо-Западному округу с обысками. А в июле — после того как приехавший в Великий Новгород полпред Илья Кл***нов объявил Новгородскую область «самым криминальным регионом на Северо-Западе, где лидеры преступных группировок легализовали капиталы, но сохранили стиль 90-х: убийства, вымогательство, поджоги», — жизнь «на Лермонтова» прекратилась совсем.
— Или легализоваться до белых воротничков, или людей пачками стрелять. А чтобы и то, и другое одновременно, да в рамках всего одного преступного сообщества — монопольного, все контролирующего… И так пятнадцать лет, представляешь? Беспредел полнейший, — прямолинейно оценивают ситуацию правоохранители в частных беседах. Для них все уже понятно: в области много лет действует ОПС — оргпреступное сообщество, во главе его — Кравченко и Мхитарян; сфера деятельности и влияния практически весь средний и часть крупного бизнеса, расположенного в области; силовой компонент — как раз эта самая черная полусотня ЧОПов, так или иначе контролируемая «с Лермонтова»; трупов вокруг дела — немерено...
Четыре года назад новгородец Андрей Моисеев на себе пережил особенности новгородского бизнеса, пройдя через «этапы становления и оставления» оптовой торговли мороженым. Договариваться Моисеев ни с кем не стал, продержался год:
— Как группировка работала? Ну, например, приезжают к директору магазина ребята из «Приоритета» — есть у них такой ЧОП, один из многих. Приезжают со своим холодильником, а мой выставляют на улицу: «Вот тебе, директор магазина, прайс, цены нормальные, если не нужны проблемы — работай с нами, какая тебе разница?» Потом появляюсь я, директор извиняется: «Цены у них, конечно, похуже, но покой дороже». И так у них во всем.
ИГРА С ОГНЕМ
На родине первого российского ритейлера — торгового гостя Садко — покой ценится весьма высоко. Шесть лет назад, например, попробовала сюда прийти торговая сеть «Эльдорадо» — электроника, быттехника. Сначала убили Юрия Куприянова, сдавшего площади в аренду компании. Через месяц сожгли и сам магазин «Эльдорадо». Его директор Игорь Панко созвал пресс-конференцию: «Мы все равно будем работать всерьез». Игорь до того был в спецназе ГУИНа, человек не из пугливых. Через четыре месяца, однако, убили и его. Еще через четыре — еще одного арендодателя, Виктора Алексеева. Так что сеть магазинов «Электроника», контролируемая Андреем Петровским, не по паспорту известным как Реча, сохранила монополию на новгородском рынке.
В общем, понятно, почему бывший мороженщик, а ныне начинающий региональный политик Андрей Моисеев считает, что «ему еще с бизнесом повезло». Полагает так и Павел Гальченко, уже год не появляющийся в Новгороде без сопровождения двух охранников из милицейского спецназа. Павел — бизнесмен наследственный: его родители еще в перестройку основали один из первых закупочных кооперативов, а по соседству с ними площади снимал Николай Кравченко — с первым частным ларьком, «музыкой торгующим».
— То, что в городе все всех знают давно и все всем руки жмут, еще ни о чем не говорит: бизнес есть бизнес, — уверен Гальченко. — Моей компании 16 лет — столько же, сколько и губернаторству Михаила Прусака. Но ниша у нас — строительная, для ребят из сообщества долгое время неинтересная. Потому все было относительно мягко: раз в два-три года приходили с предложениями, я вежливо отказывал. Решал, в общем, вопросы.
Все было так, пока в прошлом году в кабинете Гальченко со схожим текстом не появился некто Вячеслав Забегалов. По словам следователей, он — из того же ОПС; судя по его визитной карточке, помощник адвоката, чего не скажешь по его же стальным зубам и татуировкам. Павел Гальченко отказал и ему, на всякий случай сделав видеозапись разговора. Повод для перестраховки был: за год до того ЧОП, контролируемый Забегаловым, несколько раз предлагал свои особые услуги агентству недвижимости, расположившемуся на улице Людогощей (если глядеть на администрацию, то Людогоща обтекает ее справа). В марте 2005-го офис сгорел: вбежали, бросили «коктейль Молотова», подперли дверь снаружи. Погибли три женщины-сотрудницы. Так что когда у Гальченко в один июльский день 2006-го — вскоре после знаменательной встречи — вспыхнула личная машина (в одном конце города) и цех на его производстве (совсем в другом), связать «а» и «б» для него труда не представило. Для правоохранителей, к которым он обратился, — тоже: заявление приняли, запись забегаловского визита к делу приобщили, охрану к Павлу приставили.
— Год с ними хожу, — показывает Гальченко на крепышей в черной спецназовской форме. — Сроднились уже.
А Забегалова изловили недавно, в Москве. Отправили его было в новгородский СИЗО, но там тут же организовался сходняк на тему «как жить, что говорить, на кого стрелки переводить»; потому — быстро в Питер, в изолятор ФСБ.
