Пятница - ночь - пять точек, суббота утром - восемь точек, суббота день - две ( ), суббота ночь - пять плюс, пять, воскресенье, апофеоз счастья, снова пять...
О... Нежный холодок шевелит шевелюру на моей рыже-красной голове, а дыхание прерывисто, страстно, чудесно и наполнено неповторимо свежим и сладким ароматом фиалки, сдобренным вкусной нежной мятной конфеткой.
Винт снова со мной, он наполняет меня изнутри, ласковыми волнами издеваясь над моими мышцами и нервами... Он заставляет меня говорить много, много и интересно, он гоняет меня по чудесным (как только я не замечала их раньше) уголкам моей самой лучшей в мире квартиры, он вынуждает меня делать приятные глупости и утопать в потоках сладкого безумия...
Мощные энергетические волны счастья переполняют всю мою суть, заставляя меня преклоняться пред жизнью в неизбывном восторге!
Как хорошо гулять по ночным улицам, вдыхая фиалковый холодок! Как замечательно носиться по лестницам пешком, обгоняя лифт и время... Восхитительно замечать нечто о***тельное даже на грязных серых пространствах города... Хорошо видеть, чувствовать, прикасаться, говорить, думать и не думать, впитывать и творить безумства!
Глаза мои увеличились в двадцать раз, сияя черными дырищами на маленьком пространстве искривленного гримасой детской, а потому искренней и невозможной радости личика. Чувства обострены до крайности... Винт снова со мной, он снова дарит мне все!!! Он, словно щедрый волшебник или влюбленный принц, кидает мир к моим ногам! Я бережно поднимаю мир и делаю с ним все, что захочу. Я забыла, когда начался этот чудесный день... Наверное, несколько десятков часов назад... Много десятков... Я не хочу, чтобы он кончался! Я люблю этот день! Я люблю всех вас!
Винт восхитителен, я лично просила его быть самым лучшим и замечательным винтом в мире, мешаясь при этом ответственным товарищам, наивно вообразившим, будто это именно их (какая глупость!) заслуга. Товарищи не гонят меня, они знают, нам многое надо обсудить и выяснить, нам надо мириться и любить друг друга.
Они просят винт вместе со мной. Обычный для этих дел ритуал усиливается в сто тысяч раз по степени эмоциональной глубины, и я вижу, как улыбается мне его Величество...
Народ местами радуется вместе со мной, местами робко прячет жидкость, в попытках оставить хоть чуть-чуть и себе, местами смотрит сочувственно, объясняет неправильность такого щедрого "питания" и величает меня "больной", укоряюще качая головой. Приходы восхитительны, длинны и волнообразны, ФИАЛКА переполняет мое существо, о боже мой...
Правда, случаются иногда маленькие (почти огромные) трагедии, тогда грусть какой-то непонятной вредятиной заставляет дрожать все мое тело, каждую его клеточку, мучая мою бедненькую голову глобальными выводами и мое бедное сердечко противной болью... Однако грусть и боль уступчивы, они довольно быстро деформируются в счастье, и жизнь течет, нет, мчится дальше, таким же бурным потоком...
Мимо шкафа пролетают огромные, красивые, похожие на темные цветы бабочки, эти чудесные шаловницы, не демонстрируя себя никому, кроме меня. Они любят... меня. Я люблю вас, я вас всех очень люблю...
Винт не оставляет меня, не обижает меня, он снова во мне, я чувствую его каждую минуту, каждую секунду, воздух в последнее время особенно свеж и невероятен на вкус, а события жизни, любые события, события все подряд кажутся исключительными и великими, должно быть, так оно и есть на самом деле...
Тело исходит приятным морозцем... Волосы просто пляшут, делаются живыми, превращая мою прическу в некий таинственный лес. Я!!! Я - большой и сложный организм, невероятный и удивительный организм с функцией ясного и плавного осознания происходящих внутри и вовне процессов...
Но приходит конец винту "снаружи", заставляя кружиться в еще более неистовой пляске винт "внутри"... Все настаивают на моем отдыхе, глупенькие какие-то, зачем? Но я люблю всех, из любви подчиняюсь, пытаюсь отдыхать. Отдыхать не получается, и я прописываю себе, зачем-то, героин. Он, родимый, сначала, по традиции, торжественно, накатанной дорогой погружает меня в королевское состояние покоя, самосозерцания и самоуглубления на какие-то доли веков. Потом смущается, теряется и начинает шалить. Шалости чуть-чуть не к лицу героину, хотя, быть может, как раз к лицу и выглядит он странно и трогательно, как прыгающий по мелованным квадратам "классиков" ученый дяденька, убеленный сединами и облаченный в строгий черный костюм.
Сердце колотится гулко и дико приятно, сотрясая вселенную в беззвучном незлобном смехе над этой умилительной и непривычно трогательно-нежной картиной.
Постепенно успокаиваюсь, героин и винт превращаются в черт знает какое безобразие, мой марафон подходит к концу, точнее началу другого пути, звучат фанфары и гремят цимбалы, на серебряном подносе несут золотой приз... Лавровые венки и красные ленты усиливают восторг победы!
Я от всей души желаю вам всем огромного неизбывного разумного счастья, прикасаясь "отеческим" поцелуем к каждому мудрому лбу и улыбаясь каждому лицу.
