Автопробег за истиную веру
Не пойму, вот читаю, что в Москве автопробеги за отстаивание православной веры. Да, кто ж это посмел посягать на нашу веру? Мы россияне, православные, и веры другой нам не надо и дело скорее не в посягательстве веры, а в узурпирование ее. С 1917 года истинные православные священники боролись за то, что бы донести эту веру до прихожан, испытывали гонения от власти, в то время как церковники, воспитанные властью, кормившиеся с ее рук, жировали на налоговых льготах и пр. И проблема это опять же не маленьких церквей, где молимся мы с вами, а золотосиятельных и прикормленных церквей, прежде всего Москвы.
Вот вам рождественская пастораль этого года. Еду по трассе в рождественский сочельник из Пскова в Белоруссию. В метели различаю стоящего на обочине священника. Останавливаемся, объясняем, что далеко подвезти не сможем, так как через 50км сворачиваем на Пушкинские горы. Отцу Алексею, - это он, наш попутчик, ехать еще около ста километров до его прихода.
Выясняется, что он ездил в епархию, в Псков на перекладных, да собственно так же как и возвращается. А ездил за тем, что бы просить на Рождественскую службу свечки для прихожан. Приход у него небогатый, - одни старики остались в деревни и сами их купить не могут. Да и денег порой нахватает на освещение (электричество в самой церкви). Не говоря о том, чтобы получать, что-то от прихожан. В епархии его слушать не стали и отказали в этих пустых тратах. И отец Алексей, потративший день на эти, как оказалось, бесполезные поездки говорит, как и положено православному: «Я не могу их осуждать, им не до меня».
Может быть, что-то ни так в церкви, а не в вере?
Вот вам рождественская пастораль этого года. Еду по трассе в рождественский сочельник из Пскова в Белоруссию. В метели различаю стоящего на обочине священника. Останавливаемся, объясняем, что далеко подвезти не сможем, так как через 50км сворачиваем на Пушкинские горы. Отцу Алексею, - это он, наш попутчик, ехать еще около ста километров до его прихода.
Выясняется, что он ездил в епархию, в Псков на перекладных, да собственно так же как и возвращается. А ездил за тем, что бы просить на Рождественскую службу свечки для прихожан. Приход у него небогатый, - одни старики остались в деревни и сами их купить не могут. Да и денег порой нахватает на освещение (электричество в самой церкви). Не говоря о том, чтобы получать, что-то от прихожан. В епархии его слушать не стали и отказали в этих пустых тратах. И отец Алексей, потративший день на эти, как оказалось, бесполезные поездки говорит, как и положено православному: «Я не могу их осуждать, им не до меня».
Может быть, что-то ни так в церкви, а не в вере?
