Антиглобалист
Имя. Новый радикальный субъект – неуловимый и опасный, как ртуть. Легко переходящий с университетской лексики на блатную феню, с уличного сленга на язык литературного салона, с клубного новояза на профессиональный журналистский жаргон и т.д. Радикальный субъект, однако, не является при этом ни студенческим кружком, ни криминальной группировкой, ни молодежной субкультурой, ни салоном, ни клубом, ни редакцией, действуя во всех этих средах, как революционная сюрреалистическая спецслужба, действуя от имени предстоящего восстания. Субъект не поддается обозначению, потому что сам раздает новые значения вещам и фигурам, в зависимости от шанса их использования в предстоящей революционной практике, заново опознает все феномены в соответствии с их «востребованностью для сопротивления». Субъект все время ускользает от очередного приблизительного имени, прикидываясь то известной социологам «группой ненависти», то активно обсуждаемым феноменом «нового» или «вторичного» варварства или просто «излишестовом», воспаленным социо-культурным аппендиксом постиндустриального общества.
«Антиглобалисты» — последнее время все чаще слышишь в медиа это слово, когда речь идет об уличных бузотерах в черных масках, новых левых интеллектуалах, мексиканских или колумбийских партизанах, тортометателях, фанатиках, взрывающих по ночам Мак Дональдсы или просто политизированных панках-растаманах, проводящих концерты в пользу очередных пострадавших от диктатуры банкократии в третьем или втором мире.
Воспользуемся этим навязанным названием как маскирующим узором. Сами понимая всю условность данных системой имен и вообще неадекватность дореволюционного языка, антиглобалисты легко жонглируют вывесками своих движений и инициатив: «Возвращение на улицы», «Шанс 2000», «Раньше, чем завтра», «Черный блок», «Барьер для глобализации», «Черный лес», «Мобилизация ради справедливости», «Классовая война», «Банк Ненависти», «Объединенный фронт людей и животных», «Армия декапитализации планеты» – вот лишь ничтожная часть сообщающихся между собой группировок, имеющих общей целью международное сопротивление финансовому рабству людей, информационному давлению медиа на сознание эксплуатируемых и обезличенных толп и планетарной политике транснациональных корпораций.
Пример. Что нам, к примеру, известно о такой, наиболее, пожалуй, раскрученной, организации, как «Глобальное действие людей»? Движение началось с учредительной конференции в Швейцарии 23-25-ого февраля 99-ого. Весьма урожайный год, в 99-ом появилось более сотни аналогичных групп и ни одна из них не собирается пока уходить со сцены. Цель – прекращение так называемой «свободной торговли» раз и навсегда и по всему миру. Метод – дестабилизация враждебной человечеству деятельности таких монстров, как Всемирная Торговая Организация (ВТО) и Международный Валютный Фонд (МВФ). «Глобальное действие» призывает к открытой конфронтации как на улицах мегаполисов (массовые беспорядки последних полутора лет), так и в сельских районах (протестные движения фермеров в Европе и коммунальных сельхоз.кооперативов в Латинской Америке и Малой Азии), к теоретической критике корпораций и независимому анализу характера и последствий их деятельности (журналы, вроде английских «Следим за корпорациями», «Живой марксизм» или немецких «Битва за жизнь», «Рабы»), распространению альтернативной информации, которая не выгодна для массовых медиа и компьютерным диверсиям. При «Глобальном Действии» действует целая армия хакеров, сочиняющих идеологически выдержанные вирусы, эксплуатирующие человеческую жадность и любовь к нетрудовому обогащению («вы выиграли бриллианты», «увидимся на Гаваях», «С анархистским новым годом» и т.д.). Практикуется так же взлом систем безопасности военных ведомств, разведки и крупных банков (выведение из рабочего состояния военных спутников и исчезновение файлов о неблагонадежных гражданах, участвовавших в «беспорядках»). «Действие Людей» (сегодня это более 400-от филиалов в большинстве стран) открыто отрицает мировой рынок как систему, порожденную «патологически экстравертным» колонизаторским сознанием и ведущую к укоренению классовой и географической несправедливости, величает ВТО, МВФ и марионеточный Евросоюз тусовками финансовых вампиров, тактически заинтересованных исключительно в повышении прибылей, а стратегически – в бесконечном воспроизводстве системы капитализма любыми средствами. Позитивная ориентация – децентрализация, автономия, сохранение этической и этнической независимости народов, культов и преследуемых конфессий, поощрение деятельности альтернативных поселений, новых коллективов и партизанских образований, коллективное сознание которых складывается в процессе сопротивления глобализму и организации жизни на социалистических, изначально свойственных любой общине, принципах солидарности, альтруизма и неотчуждаемого труда.
Ближайшая задача: всемирная координация сопротивления свободной торговле как начальная стадия возможной международной революции. Наиболее интересные участники «Глобального Действия» в «развивающемся» мире: бразильские Sern Terra, индийские и пакистанские аграрные коммунары, филлипинские партизаны, руководствующиеся «марксистским исламом», мексиканские сапатисты, движение за выживание народа Огни, комитеты самоорганизации народа Маори (Новая Зеландия), никарагуанские сандинисты, растаманское «Антивавилонское Ополчение».
Облик. Между тем, именно антиглобалистская среда в современной Европе формирует новый тип повстанца. Что о нем можно сказать уже сегодня? Чем, по крайней мере, он отличается от предыдущего «гошистского» («нью-лефт») типажа?
Во-первых, антиглобалист не боится быть модным, считая искусно спровоцированную популярность своего имиджа, имени и идей большим достижением в деле предстоящей революции. Бить медиа их же оружием, использовать комплексы отдельных журналистов и заранее «проплаченные» темы целых медиа-монстров в своих целях, не считается зазорным. Культивируется талант повстанца, понятый как способность к присвоению любой среды (информационной, финансовой, символической, идеологической, полиграфической, кинематографической и т.д.), необходимой для радикальной практики. «Присвоение» как целая концепция, найденная у молодого Маркса (см. Маркузе «Разум и революция», главу про «Уничтожение труда»), стало доминантой сознания антиглобалистских активистов. Прежде чем начинать серьезную дуэль с мировой олигархической диктатурой, новый радикальный субъект должен «присвоить» себе достаточную для начала войны часть ландшафта, необходимый ресурс, своеобразный партизанский тыл. Таким образом, антиглобалистский стиль серьезно отличается от героически обреченного жеста вооруженных марксистских групп 70-ых – 80-ых, носившего суицидальный и явно «нарциссический» характер. Новый повстанец не стреляет назло всему свету, потому что считает, что пока это делать незачем. Он быстро перемещается по миру, как правило связан по Интернету сразу с несколькими антибуржуазными инициативами резко отличающейся специфики, посещает в разных странах сразу несколько семинаров и форумов, пользуется общим для антиглобалистов банком информации, в том числе и информации о том, как «развести» и заморочить систему, чтобы изъять у нее средства для такого, довольно затратного существования. Нередко, антиглобалист формально оказывается представителем прессы, модным веб-дизайнером, активистом какого-нибудь природоохранительного или гуманитарно-благотворительного фонда, а то и сотрудником влиятельной галереи, разыскивающей по всей Европе новых «баскиев» и «хаакенов» или некоммерческим режиссером, получившим где-то грант на съемки «альтернативного кино».
Еще одно существенное отличие от прежних лет в том, что среди координаторов антиглобалистских инициатив теперь составляют большинство интеллектуалы с более «точным» образованием: биологи, экономисты, химики, архитекторы или узкие специалисты по какой-нибудь оптике или компьютерным вирусам чаще заметны среди «вожаков» и «зачинщиков». Прежняя, задаваемая левыми гуманитариями «карнавальность» и «психоделия» акций никуда не делись, но вот продуманность, эффективность и предсказуемость выступлений для самих организаторов сильно возросли. Как выразился один из лондонских активистов «Возвращения на улицы»: «Для меня спланировать бузу в центре города, заранее переиграть полицию, в верном направлении спрограммировать комментарии прессы и потратить на все это наименьшее количество средств и времени не сложнее, чем создать новую компьютерную игру средней сложности».
И другой нонсенс: прямой и однозначный атеизм все реже встречается в антиглобалистской среде и воспринимается ею как «вчерашний день». Левая культура сопротивления обогатилась напряженным интересом к латиноамериканской теологии освобождения и тамошним «красным католикам», а так же к индейским «кактусовым» и «грибным» культам, распространенным на территории колумбийских и мексиканских партизан. Некоторые предпочитают наиболее радикальные и антиимпериалистические версии афро-американских культов: раста-сопротивление, вуду. Нередко можно встретить людей, сочувствующих «эзотерическим» и «социалистическим» версиям ислама (эта тенденция ассоциируется прежде всего с эволюцией взглядов Роже Гароди и некоторых «ветеранов» Красных Бригад). Совсем уж «патриоты» Европы сочувствуют неоязыческим экспериментам (наряду с левыми в беспорядках участвует все больше так называемых «друидов»), а те, кому языческий источник кажется слишком давним, выбирают новые некорректные культы, вроде «Храма Душевной Юности», телемизма, кроулианства и практики «восточных тамплиеров», реаниматором которых в Англии был, кстати, Теодор Ройсс, анархистский лидер, либо изучают духовное наследие таких «черных» фигур, как Парсонс, Ла Вей. Практически не встречаются в антиглобалистской среде только приверженцы «официального» европейского христианства (имеются в виду все «большие» конфессии), иудаизма и упрощенного «нью-эйджа». И хотя для многих антиглобалистов избранная «вера» часто представляется всего лишь набором психологических советов, поучительных сюжетов, остроумных сравнений и нетривиальных обрядов, поддерживающих внутреннюю динамику организма, чем-то вроде экзотического комикса, «газирующего» восприятие, встречаются в рядах нового сопротивления и люди, искренне и глубоко осваивающие тот или иной духовный путь, сочетая его с радикальной социальной практикой.
Рынок. Как и их предшественники, антиглобалисты выражают брезгливость и отвращение к рынку как императиву отношений внутри человеческого сообщества, да и как к конкретной мировой экономической системе. В качестве «посвящающей притчи» популярен ремейк некогда знаменитого панк-хита группы «Блэк Кросс» – «рыночная мудрость».
Автобус едет над пропастью и всем жутко смотреть вниз, но есть один человек, который спокоен, потому что ему присуща воспитанная еще в колледже рыночная мудрость. Автобус накреняется и падает вниз, в салоне начинается паника, однако обладающий рыночной мудростью спокоен, ему известно, что никто не пострадает. Он рассуждает так: никто из нас не хочет погибать, каждый из нас готов отдать последние деньги, чтобы выжить, а значит, в автобусе возник феноменальный спрос на то, чтобы мы не разбились и по законам рыночного саморегулирования немедленно появится и предложение, автобус зависнет в воздухе и нам останется только узнать банковский счет спасителя, чтобы перевести туда деньги. Так устроен рынок. Автобус падает и разбивается, и над изломанным металлом, перемешанным с окровавленной плотью не осталось никого, кроме рыночной мудрости. Вот примерное содержание этой песни, превратившейся в притчу, естественно, каждый раз, когда ее рассказывают, она, как и положено живому устному творчеству, обрастает более точными подробностями происходящего, например, крики перепуганных пассажиров совпадают с предвыборными лозунгами наиболее влиятельных партий, а мысли «самого умного» наполняются актуальными цитатами из президентской программы или из заявлений самых известных экономистов-либералов. Впрочем, у антиглобалистов к рынку есть и менее философские претензии. Исходя из старой, но все время подтверждающейся марксистской мысли о том, что по мере развития капитализма в мировом масштабе, рыночные циклы будут все более удлиняться, а периоды спада будут все более разрушительными, они следят за экономикой и видят многое, а именно:
Последнюю четверть века капитал вырастал из кожи «национальных государств» и приобрел-таки к празднику миллениума планетарное, «глобальное», космополитическое тело. Отдельные правительства любой политической ориентации не могут больше серьезно вмешиваться в дела глобального капитала, диктующего свою волю через систему транснациональных банков, а также фьючерсных и фондовых бирж. Так называемые «государства всеобщего благоденствия» подвержены убыстряющейся эрозии, голодных, безработных и нищих на планете становится все больше, а не меньше. Регулярно наступают локальные моменты истины, когда положение на финансовых рынках конфликтует с ситуацией в реальной экономике и происходят предупредительные «толчки» более общего кризиса – биржевые крахи, лопнувшие международные пирамиды и национальные валютные девальвации. В 90-ых средняя зарплата в таких странах, как Аргентина, упала с 300 до 100 долларов, 87% валютной выручки страны уходит на погашение долга «международным институтам». В Венесуэле 90-ого года за чертой бедности жили 60% населения, а сейчас 84%. И это не исключение, а тенденция. Россия, Украина или Казахстан тому примером. Кредиты МВФ играют роль «нейтронных бомб», раз и навсегда парализующих любую страну. Национальные рыночные элиты полностью стараются «синхронизировать» себя с мировой финансовой олигархией, распределяющей весь «подлинный» капитал, таким образом любая национальная валюта становится простой тенью доллара. «Патриотической» буржуазии больше не существует, потому что не может существовать.
Мировая экономика в 60-ых росла ежегодно на 5%, в 70-ых ежегодный рост опустился до 3, 3%, в 80-ых – 2, 8%, в 90-ых – 1, 9%. Прямые капиталовложения в производство падают еще более значительно. Средняя заработная плата в развитых странах упала за последние 20 лет на 11%, хотя внутренний валовый продукт вырос на 30%. Сейчас доля собственности, находящейся в распоряжении 1 «золотого» процента населения составляет 40% всего человеческого достояния, как в 24-ом году, т.е. до введения прогрессивного налогообложения, двадцать лет назад этот разрыв был в половину меньше. Даже «системные» экономисты из «Le Mond» предсказывают неотвратимый крах Уолл-Стрит, аналогичный беспрецедентному падению токийской биржи в 89-ом. Директор Федеральной Резервной Системы США Гриспен называет нынешние ценные бумаги, ходящие на американской бирже, «лотерейными билетами», напоминая, что в результате любой лотереи несколько парней, получивших все, сматываются, а остальные остаются с вывернутыми карманами. Производство в третьем мире идет на спад, деньги утекают на Запад, вкладывать в нестабильных регионах невыгодно и национальные экономики там не имеют никакого шанса развития, в этих регионах «прогресс пошел в обратную сторону». Заинтресованность элиты в конкретном экономическом росте обгоняет абстрактную заинтересованность в обеспечении для большинства людей необходимого для жизни минимума. Если (прогноз на 2030-40 годы) 20% населения, занятого в наемном труде, будет достаточно для обеспечения нужд транснациональной элиты, то никто не гарантирует никакого существования «лишним» 80 %. И т.д. и т.п.
Выводы, которые делают антиглобалисты из вышеописанного и все более очевидного экономического расклада, настолько просты и не новы, что я, рассчитывая на сообразительность читателя, предлагаю их сделать самостоятельно.
«Антиглобалисты» — последнее время все чаще слышишь в медиа это слово, когда речь идет об уличных бузотерах в черных масках, новых левых интеллектуалах, мексиканских или колумбийских партизанах, тортометателях, фанатиках, взрывающих по ночам Мак Дональдсы или просто политизированных панках-растаманах, проводящих концерты в пользу очередных пострадавших от диктатуры банкократии в третьем или втором мире.
Воспользуемся этим навязанным названием как маскирующим узором. Сами понимая всю условность данных системой имен и вообще неадекватность дореволюционного языка, антиглобалисты легко жонглируют вывесками своих движений и инициатив: «Возвращение на улицы», «Шанс 2000», «Раньше, чем завтра», «Черный блок», «Барьер для глобализации», «Черный лес», «Мобилизация ради справедливости», «Классовая война», «Банк Ненависти», «Объединенный фронт людей и животных», «Армия декапитализации планеты» – вот лишь ничтожная часть сообщающихся между собой группировок, имеющих общей целью международное сопротивление финансовому рабству людей, информационному давлению медиа на сознание эксплуатируемых и обезличенных толп и планетарной политике транснациональных корпораций.
Пример. Что нам, к примеру, известно о такой, наиболее, пожалуй, раскрученной, организации, как «Глобальное действие людей»? Движение началось с учредительной конференции в Швейцарии 23-25-ого февраля 99-ого. Весьма урожайный год, в 99-ом появилось более сотни аналогичных групп и ни одна из них не собирается пока уходить со сцены. Цель – прекращение так называемой «свободной торговли» раз и навсегда и по всему миру. Метод – дестабилизация враждебной человечеству деятельности таких монстров, как Всемирная Торговая Организация (ВТО) и Международный Валютный Фонд (МВФ). «Глобальное действие» призывает к открытой конфронтации как на улицах мегаполисов (массовые беспорядки последних полутора лет), так и в сельских районах (протестные движения фермеров в Европе и коммунальных сельхоз.кооперативов в Латинской Америке и Малой Азии), к теоретической критике корпораций и независимому анализу характера и последствий их деятельности (журналы, вроде английских «Следим за корпорациями», «Живой марксизм» или немецких «Битва за жизнь», «Рабы»), распространению альтернативной информации, которая не выгодна для массовых медиа и компьютерным диверсиям. При «Глобальном Действии» действует целая армия хакеров, сочиняющих идеологически выдержанные вирусы, эксплуатирующие человеческую жадность и любовь к нетрудовому обогащению («вы выиграли бриллианты», «увидимся на Гаваях», «С анархистским новым годом» и т.д.). Практикуется так же взлом систем безопасности военных ведомств, разведки и крупных банков (выведение из рабочего состояния военных спутников и исчезновение файлов о неблагонадежных гражданах, участвовавших в «беспорядках»). «Действие Людей» (сегодня это более 400-от филиалов в большинстве стран) открыто отрицает мировой рынок как систему, порожденную «патологически экстравертным» колонизаторским сознанием и ведущую к укоренению классовой и географической несправедливости, величает ВТО, МВФ и марионеточный Евросоюз тусовками финансовых вампиров, тактически заинтересованных исключительно в повышении прибылей, а стратегически – в бесконечном воспроизводстве системы капитализма любыми средствами. Позитивная ориентация – децентрализация, автономия, сохранение этической и этнической независимости народов, культов и преследуемых конфессий, поощрение деятельности альтернативных поселений, новых коллективов и партизанских образований, коллективное сознание которых складывается в процессе сопротивления глобализму и организации жизни на социалистических, изначально свойственных любой общине, принципах солидарности, альтруизма и неотчуждаемого труда.
Ближайшая задача: всемирная координация сопротивления свободной торговле как начальная стадия возможной международной революции. Наиболее интересные участники «Глобального Действия» в «развивающемся» мире: бразильские Sern Terra, индийские и пакистанские аграрные коммунары, филлипинские партизаны, руководствующиеся «марксистским исламом», мексиканские сапатисты, движение за выживание народа Огни, комитеты самоорганизации народа Маори (Новая Зеландия), никарагуанские сандинисты, растаманское «Антивавилонское Ополчение».
Облик. Между тем, именно антиглобалистская среда в современной Европе формирует новый тип повстанца. Что о нем можно сказать уже сегодня? Чем, по крайней мере, он отличается от предыдущего «гошистского» («нью-лефт») типажа?
Во-первых, антиглобалист не боится быть модным, считая искусно спровоцированную популярность своего имиджа, имени и идей большим достижением в деле предстоящей революции. Бить медиа их же оружием, использовать комплексы отдельных журналистов и заранее «проплаченные» темы целых медиа-монстров в своих целях, не считается зазорным. Культивируется талант повстанца, понятый как способность к присвоению любой среды (информационной, финансовой, символической, идеологической, полиграфической, кинематографической и т.д.), необходимой для радикальной практики. «Присвоение» как целая концепция, найденная у молодого Маркса (см. Маркузе «Разум и революция», главу про «Уничтожение труда»), стало доминантой сознания антиглобалистских активистов. Прежде чем начинать серьезную дуэль с мировой олигархической диктатурой, новый радикальный субъект должен «присвоить» себе достаточную для начала войны часть ландшафта, необходимый ресурс, своеобразный партизанский тыл. Таким образом, антиглобалистский стиль серьезно отличается от героически обреченного жеста вооруженных марксистских групп 70-ых – 80-ых, носившего суицидальный и явно «нарциссический» характер. Новый повстанец не стреляет назло всему свету, потому что считает, что пока это делать незачем. Он быстро перемещается по миру, как правило связан по Интернету сразу с несколькими антибуржуазными инициативами резко отличающейся специфики, посещает в разных странах сразу несколько семинаров и форумов, пользуется общим для антиглобалистов банком информации, в том числе и информации о том, как «развести» и заморочить систему, чтобы изъять у нее средства для такого, довольно затратного существования. Нередко, антиглобалист формально оказывается представителем прессы, модным веб-дизайнером, активистом какого-нибудь природоохранительного или гуманитарно-благотворительного фонда, а то и сотрудником влиятельной галереи, разыскивающей по всей Европе новых «баскиев» и «хаакенов» или некоммерческим режиссером, получившим где-то грант на съемки «альтернативного кино».
Еще одно существенное отличие от прежних лет в том, что среди координаторов антиглобалистских инициатив теперь составляют большинство интеллектуалы с более «точным» образованием: биологи, экономисты, химики, архитекторы или узкие специалисты по какой-нибудь оптике или компьютерным вирусам чаще заметны среди «вожаков» и «зачинщиков». Прежняя, задаваемая левыми гуманитариями «карнавальность» и «психоделия» акций никуда не делись, но вот продуманность, эффективность и предсказуемость выступлений для самих организаторов сильно возросли. Как выразился один из лондонских активистов «Возвращения на улицы»: «Для меня спланировать бузу в центре города, заранее переиграть полицию, в верном направлении спрограммировать комментарии прессы и потратить на все это наименьшее количество средств и времени не сложнее, чем создать новую компьютерную игру средней сложности».
И другой нонсенс: прямой и однозначный атеизм все реже встречается в антиглобалистской среде и воспринимается ею как «вчерашний день». Левая культура сопротивления обогатилась напряженным интересом к латиноамериканской теологии освобождения и тамошним «красным католикам», а так же к индейским «кактусовым» и «грибным» культам, распространенным на территории колумбийских и мексиканских партизан. Некоторые предпочитают наиболее радикальные и антиимпериалистические версии афро-американских культов: раста-сопротивление, вуду. Нередко можно встретить людей, сочувствующих «эзотерическим» и «социалистическим» версиям ислама (эта тенденция ассоциируется прежде всего с эволюцией взглядов Роже Гароди и некоторых «ветеранов» Красных Бригад). Совсем уж «патриоты» Европы сочувствуют неоязыческим экспериментам (наряду с левыми в беспорядках участвует все больше так называемых «друидов»), а те, кому языческий источник кажется слишком давним, выбирают новые некорректные культы, вроде «Храма Душевной Юности», телемизма, кроулианства и практики «восточных тамплиеров», реаниматором которых в Англии был, кстати, Теодор Ройсс, анархистский лидер, либо изучают духовное наследие таких «черных» фигур, как Парсонс, Ла Вей. Практически не встречаются в антиглобалистской среде только приверженцы «официального» европейского христианства (имеются в виду все «большие» конфессии), иудаизма и упрощенного «нью-эйджа». И хотя для многих антиглобалистов избранная «вера» часто представляется всего лишь набором психологических советов, поучительных сюжетов, остроумных сравнений и нетривиальных обрядов, поддерживающих внутреннюю динамику организма, чем-то вроде экзотического комикса, «газирующего» восприятие, встречаются в рядах нового сопротивления и люди, искренне и глубоко осваивающие тот или иной духовный путь, сочетая его с радикальной социальной практикой.
Рынок. Как и их предшественники, антиглобалисты выражают брезгливость и отвращение к рынку как императиву отношений внутри человеческого сообщества, да и как к конкретной мировой экономической системе. В качестве «посвящающей притчи» популярен ремейк некогда знаменитого панк-хита группы «Блэк Кросс» – «рыночная мудрость».
Автобус едет над пропастью и всем жутко смотреть вниз, но есть один человек, который спокоен, потому что ему присуща воспитанная еще в колледже рыночная мудрость. Автобус накреняется и падает вниз, в салоне начинается паника, однако обладающий рыночной мудростью спокоен, ему известно, что никто не пострадает. Он рассуждает так: никто из нас не хочет погибать, каждый из нас готов отдать последние деньги, чтобы выжить, а значит, в автобусе возник феноменальный спрос на то, чтобы мы не разбились и по законам рыночного саморегулирования немедленно появится и предложение, автобус зависнет в воздухе и нам останется только узнать банковский счет спасителя, чтобы перевести туда деньги. Так устроен рынок. Автобус падает и разбивается, и над изломанным металлом, перемешанным с окровавленной плотью не осталось никого, кроме рыночной мудрости. Вот примерное содержание этой песни, превратившейся в притчу, естественно, каждый раз, когда ее рассказывают, она, как и положено живому устному творчеству, обрастает более точными подробностями происходящего, например, крики перепуганных пассажиров совпадают с предвыборными лозунгами наиболее влиятельных партий, а мысли «самого умного» наполняются актуальными цитатами из президентской программы или из заявлений самых известных экономистов-либералов. Впрочем, у антиглобалистов к рынку есть и менее философские претензии. Исходя из старой, но все время подтверждающейся марксистской мысли о том, что по мере развития капитализма в мировом масштабе, рыночные циклы будут все более удлиняться, а периоды спада будут все более разрушительными, они следят за экономикой и видят многое, а именно:
Последнюю четверть века капитал вырастал из кожи «национальных государств» и приобрел-таки к празднику миллениума планетарное, «глобальное», космополитическое тело. Отдельные правительства любой политической ориентации не могут больше серьезно вмешиваться в дела глобального капитала, диктующего свою волю через систему транснациональных банков, а также фьючерсных и фондовых бирж. Так называемые «государства всеобщего благоденствия» подвержены убыстряющейся эрозии, голодных, безработных и нищих на планете становится все больше, а не меньше. Регулярно наступают локальные моменты истины, когда положение на финансовых рынках конфликтует с ситуацией в реальной экономике и происходят предупредительные «толчки» более общего кризиса – биржевые крахи, лопнувшие международные пирамиды и национальные валютные девальвации. В 90-ых средняя зарплата в таких странах, как Аргентина, упала с 300 до 100 долларов, 87% валютной выручки страны уходит на погашение долга «международным институтам». В Венесуэле 90-ого года за чертой бедности жили 60% населения, а сейчас 84%. И это не исключение, а тенденция. Россия, Украина или Казахстан тому примером. Кредиты МВФ играют роль «нейтронных бомб», раз и навсегда парализующих любую страну. Национальные рыночные элиты полностью стараются «синхронизировать» себя с мировой финансовой олигархией, распределяющей весь «подлинный» капитал, таким образом любая национальная валюта становится простой тенью доллара. «Патриотической» буржуазии больше не существует, потому что не может существовать.
Мировая экономика в 60-ых росла ежегодно на 5%, в 70-ых ежегодный рост опустился до 3, 3%, в 80-ых – 2, 8%, в 90-ых – 1, 9%. Прямые капиталовложения в производство падают еще более значительно. Средняя заработная плата в развитых странах упала за последние 20 лет на 11%, хотя внутренний валовый продукт вырос на 30%. Сейчас доля собственности, находящейся в распоряжении 1 «золотого» процента населения составляет 40% всего человеческого достояния, как в 24-ом году, т.е. до введения прогрессивного налогообложения, двадцать лет назад этот разрыв был в половину меньше. Даже «системные» экономисты из «Le Mond» предсказывают неотвратимый крах Уолл-Стрит, аналогичный беспрецедентному падению токийской биржи в 89-ом. Директор Федеральной Резервной Системы США Гриспен называет нынешние ценные бумаги, ходящие на американской бирже, «лотерейными билетами», напоминая, что в результате любой лотереи несколько парней, получивших все, сматываются, а остальные остаются с вывернутыми карманами. Производство в третьем мире идет на спад, деньги утекают на Запад, вкладывать в нестабильных регионах невыгодно и национальные экономики там не имеют никакого шанса развития, в этих регионах «прогресс пошел в обратную сторону». Заинтресованность элиты в конкретном экономическом росте обгоняет абстрактную заинтересованность в обеспечении для большинства людей необходимого для жизни минимума. Если (прогноз на 2030-40 годы) 20% населения, занятого в наемном труде, будет достаточно для обеспечения нужд транснациональной элиты, то никто не гарантирует никакого существования «лишним» 80 %. И т.д. и т.п.
Выводы, которые делают антиглобалисты из вышеописанного и все более очевидного экономического расклада, настолько просты и не новы, что я, рассчитывая на сообразительность читателя, предлагаю их сделать самостоятельно.